Четверг 13.1.2011 С утра падает снег, потом стал таять. Удалось написать “У монастырской стены”. Наверное, она видела много выдающихся людей. И сохранилась, как одно из немногих первозданных сооружений, не порушенных атеистами. Каждый день идем мимо неё в Трапезную (Успения) церковь, построенную, кстати, Иваном Мазепой в 1749 году. Сюжет исключительно интересный, и дома непременно допишу фигуру возле неё. Сейчас изображать монахинь игуменья матушка Вера не разрешает, а жаль – так хочется оживить картину портретом...

День короткий, темнеет быстро, а потому коротая длинный вечер, читаю коллегам взятые со стола гостинницы журналы “Мгарскій колокол”. Он на русском языке. Украинского там текста, между прочим, лишь в заглавии “всеукраїнський журнал”(!?). К слову сказать, общение в монастыре в основном идет по-русски, отчасти на суржике. Я разговариваю с его обитательницами на своем родном и им моя речь нравится.

Пятница 14.1.2011 Слушал в Троицком храме прекрасное пение женского хора. Потом ходил по округе. Пейзаж повсеместный постсоветский: одна на все село улица, но Радянська, с покосившимися, брошенными хатынами. Среди них особенно виден двоэтажный особняк за бетонной оградой. За ней виднеются два автофургоны, слышится басистое гавканье пса. Знакомлюсь с человеком, что тащит на калеке-велосипеде мешок. На первый взгляд – бомж под 70 лет, на самом деле – 55-летний инженер-механик, выпускник Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. Коротко побеседовал с ним.

Вечером Нестерков впустил в нашу комнату типа з хитроватой физиономией, чтоб позировал. Коллеги рьяно взялись за карандаши, я не захотел – подвыпившие меня не привлекают. Впрочем, беседу с гостем точил и выяснил у него, что “велосипедист” заядлый в недавнее время член КПСС, а владелец особняка - местный бизнесмен, в прошлом зэк.

Среда 19.1.2011 Иордан-праздник. Рано с утра стали сьезжаться люди. На берегу Удая, за монастырской оградой, их собралось может тысячи. Огромным кругом стали они под вырубленным из льда крестом. Пел хор, священники творили службу и кропили народ. Потом наиболее отважные из молодых, пожилых и даже детей скакали в прорубь. Фотографирую веселое зрелище. Один кадр был особенно красноречивым: в ледяную купель погрузился могучий мужик с татуированным на груди под сердцем портретом Ленина, скопированным из растиражированного панно сьезда советских коммунистов. Не иначе как патриот, подумалось, а может в прошлом заключенный, потому что на иных членах тела “исторических” изображений красовалось немало. А меня матушка Вера позже спросила - купался ли я. Нет, - отвечал, - боюсь холода. На самом деле скрыл, что моя одёжка имела слабую резинку и могла после ныряния остаться в воде.